О фильме «Сестрёнка»
По мотивам повести поэта-фронтовика Мустая Карима
Автор: Ирина Шатыренок
30.12.2024
Белорусская писательница из Гродно Ирина Сергеевна Шатыренок написала очень хорошую рецензию на фильм «Сестренка» по мотивам повести Мустая Карима. Она известный в Беларуси и России писатель, лауреат многих премий, друг нашей республики, приезжала два года назад к нам в Республику Башкортостан на Международный Аксаковский праздник. Пишет, в основном о партизанах Великой Отечественной войны. Делится с нами информацией о наших партизанах. В частности, благодаря Ирине Шатыренок мы существенно пополнили базу данных «Фронт в тылу врага», создаваемую при поддержке Фонда Главы Республики Башкортостан», информацией о командире партизанской бригады «Комсомолец» Понявине Григорие Михайловиче - уроженце Мелеузовского района БАССР. Она переслала нам рассказ о жизни и судьбе Григория Понявина старшего научного сотрудника Минского областного краеведческого музея Натальи Полтавец: https://yandex.by/video/preview/6105007088911609206
Не могу не поделиться рецензией Ирины Сергеевны Шатыренк о фильме «Сестренка»:
«В багаже российского режиссёра Александра Галибина не более десяти фильмов, он больше известен зрителям, как талантливый актёр. На мой взгляд, его драма «Сестрёнка» стоит особняком. Несколько раз смотрела фильм, и меня не покидало странное чувство: слишком хороша основа, современный сценарист так живо и убедительно не передаст военную атмосферу, сельский быт башкирского села. Потом выяснила, фильм снят по мотивам повести народного поэта Башкортостана Мустая Карима «Радость нашего дома». Картина вышла в прокат в сентябре 2019 года накануне 100-летия со дня рождения писателя.
Есть что-то несправедливое в быстрых титрах в конце киноленты. Зритель редко вчитывается в мелкий шрифт. Это несправедливо по отношению ко всему большому коллективу, кто трудился над производством фильма.
Несмотря на военную тему, фильм хорош не только для семейного просмотра, но и для современных школьников, в нем много доброты, света, тепла, любви.
Сюжет фильма переносит зрителей в глубокий тыл, в далекую Башкирию. Повествование Мустай Карим ведет от имени своего главного героя, шестилетнего Якима. Сюжет прост, события разворачиваются осенью 1944 года. В разоренной хате на Украине солдат находит в печи испуганную девочку Оксану, ее родные убиты. Солдат оставляет на стенке печки свой адрес, где искать девочку, сам пишет жене в далекое село письмо, просит ее забрать Оксану из детдома, приютить в их семье.
Войны как таковой в фильме нет, но есть ее косвенное присутствие. В деревне остались одни женщины, инвалиды, старухи, дети. Усталая почтальонша разносит по домам письма и похоронки, у многих мальчишек отцы уже не вернуться с фронта.
Мальчик Ямиль ожидает с фронта отца, он его почти не помнит, но каждое утро отдает честь отцовскому портрету на стене. Страхи девочки реальные, ее воспоминания о немцах живут в ее памяти, вот хлопнут от ветра оконные ставни, она испуганно прячется под кровать, ей слышатся выстрелы.
Мужчин в деревне почти не осталось, старики да инвалиды. Вся мужская тяжелая работа, заготовка дров, сена – на женщинах. Мама Ямиля управляет лошадью, у реки собирает хворост, мальчик ей помогает, и делает свою работу охотно, чувствует себя маленьким мужичком.
«Мама целый день работает возле колхозного амбара очищает семенную пшеницу. Когда настанет весна, эту пшеницу посеют. В прошлом году мы с ребятами ездили па ближнее поле и видели, как сеют пшеницу».
Где-то далеко идет война, а здесь в деревне дети обогреты, накормлены, сыты. В будний день на столе стоит в миске творог, в глиняной крынке молоко, а в праздник бабушка сделает сладкий чак-чак, если найдется мед. Мед, конечно, найдется. Печь натоплена, вечером зажигается керосиновая лампа, по случаю нежданных гостейслучаются и редкие застолья, тогда в доме собираются соседи, ставят самовар.
В первый день, когда мама Ямиля привезла девочку, к ним в дом пришли почти все соседи, все хотят познакомиться с голубоглазой, напуганной молчуньей.
«Если шестилетний приезжает с дороги, шестидесятилетний должен прийти повидаться с ним: так учили нас старики, – говорит с порога дедушка Мансур.
Вскоре приходят еще гости – дядя Шагит, Сагида и другие. В этот день в гости к нам приходили все люди с нашей улицы. Они брали Оксану за руки, ласкали ее.
Тетя Минликей дает нам обоим по горсти сушеной черемухи. Таскира, дочь деда Бадамши, приносит Оксане магазинную куколку в платьице и с платочком на голове. Оксане очень нравится эта кукла. До самого вечера все приходят люди. Когда в доме много народу, мне всегда очень весело. Вам, наверно, тоже?»
На фоне вечных Уральских гор, застывшей зимней красоты, синеватого снега бежит горная речка, перекатывает цветную гальку, журчит о своём, у людей свои заботы, всё больше о хлебе насущном: с лета надо заготовить сено для коровы, собрать хворост, навязать детям и бойцам на фронт носки,варежки, шарфики. Старик-сосед Мансур-Бабай не сидит без дела, из шерсти валяет валенки, его жена, слепая старуха Фархуниса тоже в домашних хлопотах, на лавке молча разбирает шерсть на заготовки. Взгляд ее застыл, а трудолюбивые, ловкие руки знают свое дело.
Режиссёр картины, как и художник внимательны к деталям быта. Обстановка в избе вроде небогата, простой некрашеный пол, бревенчатые стены, а в доме тепло и чисто, слышно, как тикают ходики. На окнах белые занавески, по краю вышиты ручной мережкой, на стене домотканый цветной ковер, на кровати сложены подушки, цветные, лоскутные одеяла, в быту много шерстяных вещей, пуховые овечьи платки, вязаные носки, шарфы. Мебели мало, ничего лишнего, у стены стоит кованый старинный сундук. Стол, табуреты, лавка – самодельная, а ножки выточены. По некрашеным половицам все ходят в носках грубой вязки, на улицу – в валенках.
В хлеву зимует корова, овцы, ягнята, куры, гуси, большое хозяйство требует присмотра. Когда в хлеву жует и мычит скотина, то и на столе всегда есть свежие яйца, горячие лепешки, пирожки, в тарелке суп с домашней лапшой,
Мама и бабушка опекают мальчика, любят его, рассказывают сказки про смелого батыра Тимербека, про его подвиги и многоголового дракона. С детства Ямиль впитывает родной язык, древний эпос, мечтает стать настоящим джигитом, похожим на смелого отца.
В интервью журналу «Детская литература» писатель сказал: «Дети у меня не горюют, не плачут, живут своей жизнью, а идет война. Я не показывал там ужасов голода… при всех ужасах войны мечта о добре и гармонии, человечность и сострадание остаются первоосновой нравственного бытия людей».
Оксана не знает башкирского языка, а её названый брат не понимает украинского. Но дети находят общий язык, помогают и доверяют друг другу, между ними завязывается дружба. Ямиль с другом Маратом собираются бежать на фронт, никто не знает про планы мальчиков, это их военная тайна, дети прячут на сеновале сухари, впереди их ждут настоящие испытания.
Ямиль еще дошкольник, но самостоятельно управляется по дому, расторопен, по просьбе взрослых приносит в дом со двора охапку дров, ему по силе затащить на ночь маленьких ягнят, чтобы те не замерзли в хлеву, откликается на просьбу соседа, тянет ему ящик с инструментом. Дети здесь не вырастут лодырями, вся трудная жизнь приучает их трудиться, помогать взрослым.
Есть у деревенских ребятишек время на игры, но и дел по хозяйству хватает. По современным меркам мальчик шести лет – дитя малое, мультики смотрит и в машинки играет. Никто из взрослых и не подумает нагружать его обязанностями.
Не у всех детей вернутся с фронта отцы. Подросток Рушан с соседней улицы от горя замкнулся, в душе ребенка столько обид, всей деревней люди отмечают праздник Победы, один он сидит за партой в школе и плачет в одиночестве. Рушан зло высказывает Ямилю правду, пусть знает, не только Рушан сирота. Мать Ямиля долго скрывала от сына смерть отца, щадила ребенка от удара.
Страшное известие подкосило ребенка, он убегает от матери, обессиленный падает в зеленую траву, прячет мокрое от слёз лицо, молодая женщина рухнула рядом с ним. Родная земля, как родная мать, примет на себя детскую боль, успокоит. На всю жизнь мальчик запомнит свои горькие слёзы, он повзрослел в тот день великой Победы. Но сюжет фильма неожиданно заканчивается счастливым концом. За Оксаной приезжает её отец Петро, возвращается живым и отец Ямиля.
В майский праздник всё село празднуют победу над фашистами, собирают общий стол, несут женщины угощения, домашнюю выпечку, на дворе кипит котел, играет баян. За столом вдруг перемешаются и слезы, и смех, нальют поминальные чарки за мертвых, заздравные за живых.
Молодые и старые женщины достали из сундуков лучшие свои наряды, на головы завязали яркие шелковые платки. В этот святой день можно надеть лучшие украшения – их нагрудники расшиты серебряными монетами, бисером, цветными камешками из сердолика, бирюзы, агата, яшмы, на руках звенят браслеты.
Деревенские женщины – особый разговор. Восточная женщина обычно смиренна, тиха, терпелива, светится любовью, добровольно подчиняется мужу, и неприметно так, бесшумно двигается по дому. На столе, как по волшебству, сами собой появляются глубокие тарелки с горячей едой, пельмени, бишбармак, каша, сыр, кумыс, а кажется из женского рукава её скромного платья.
Женская одежда у башкирок неяркая, домотканая, практичная для работы по дому, на дворе, в огороде, скроена по военному образцу, никаких дамских излишеств, но на пальцах у бабушки и мамы Ямиля блестят серебряные кольца и потускневшие от времени перстни. Их скромные колечки смотрятся не богатыми украшениями, но обязательным женским декором. Женщины сжились, давно сработались с ними, за много лет серебро истончилось, почернело, суставы на пальцах деформировались, попробуй – сними, старинные кольца мёртво вросли в кожу.
На правой руке бабушки колечко с камешком бирюзы, оберег от беды, обещает семейное счастье. В ушах плавно покачиваясь, звенят круглые серьги, отгоняют злых духов, на груди – нитка бус из алых кораллов. У слепой соседки на груди монисты, с юности привыкла к их тоненькому перезвону. Пусть раньше люди услышат металлический звон, чем увидят, как медленно идет слепая Фархуниса…
Неожиданно решила сравнить башкирок с белорусками того времени. Наши деревенские женщины – хранительницы традиций, из поколения в поколения передавали приёмы и строй народного костюмы. Лён давно у нас в почёте, из льняного волокна пряли, ткали, красили полотна, шили и вышивали орнаментом, крестом, гладью пояса, сорочки, фартуки, юбки, гарсеты (безрукавка), панёвы (шерстяные юбки замужних женщин), намитки (головной убор). Но в национальных белорусских женских костюмах не встретишь ярких украшений, как те же ювелирные изделия, тем более на руках. Шею женщины украшали недорогие бусы из стекла, речного жемчуга, янтаря, но пальцы часто были свободны от колец и перстней. Почему, ищу ответы.
Послевоенное поколение наших мам жило бедно, трудно, молодые женщины, за редким исключением, не носили даже обручальных колец, не говоря уже о золотых украшениях. Невероятная роскошь. Даже дешёвая бижутерия на руках мешала им в рабочих профессиях швеи, телефонистки, смазчицы вагона, медсестры, поварихи, вагоновожатой, уборщицы.
Какая-то таинственная, шаманская сила сохранилась в традициях древнего полукочевого народа. Жизнь кочевника проходила верхом на лошади, лихие наездники столетиями подчиняли себе бесконечность степных просторов. Из железа ковались наконечники стрел, ножей, элементы конской сбруи. Из свинца отливались пули для ружей. Из серебра невестам и жёнам дарились красивые украшения для женских нагрудников, головных уборов, подвески и бляшки.
Может потому так разительны отличия наших менталитетов. Белорусы всегда жили на тесном европейском перекрестке, приспосабливались к переменам, пытались договариваться с более сильными и агрессивными соседями, до последней крайности оставались долго терпимыми, что не лучшим образом повлияло на народный характер и судьбу.
У башкирского народа – другая судьба, и было в ней много движения, много бесконечного пространства степей, лесов, чтобы неспешно поразмышлять о времени, жизни и смерти, ценить свободу, справедливость и веру.
Хотя нас объединяет многое, скромность, терпимость, гостеприимство, простота, чувство справедливости и гуманизма.
Во время последней страшной войны – Великой Отечественной – дома и хаты белорусов были разорены, деревни сожжены дотла, на пепелищах дымились одни головешки и торчали печные чёрные трубы. Первый и единственный партизанский митинг-парад состоялся в разрушенном Минске 16 июля 1944 года.
К вечеру 15 июля в город подтянулись 30 партизанских бригад и 2 отдельно действующих отряда, в том числе 20 бригад Минской области, 9 бригад Барановичской и одна – Вилейской области. Всего более 30 тысяч человек. Этими действиями штаб преследовал цель прикрыть город на случай проникновения противника, организовать охрану Дома правительства, складов военного имущества и других важных объектов, разгрузить город от военнопленных и начать подготовку к собственному расформированию.
Из архивных документов. «До 16 июля 1944 г. все партизанские бригады в окрестностях гор. Минска развернули боевые действия по ликвидации отдельных группировок противника, несли охрану порученных объектов и конвоировали военнопленных из гор. Минска. Так, например, нарядами партизанских бригад из гор. Минска отконвоировано более 17.000 военнопленных, проведено более 15 крупных боевых операций…».
В дома далекого зауральского села с войны возвращались мужчины, раненые, покалеченные, смертельно усталые, но живые, их руки истосковались по мирной работе, по рубанку, пиле, топору. Пора, пора подновить подгнившие венцы избы, залатать, а может и перекрыть всю крышу, отремонтировать крыльцо, баньку. Женщины ждут своих мужей, они вытерпели все четыре года войны, не сломались, сохранили живыми-здоровыми детей, свой быт, уклад жизни, хозяйства. Впереди всех ждут мирные будни, маленькие радости, материнское счастье, послевоенное рождение детей…
Такие вот мысли и чувства появились у меня после обдумывания кинокартины режиссёра Александра Галибина«Сестрёнка».
P.S. Почему-то вспомнилась красавица-полька Ядвися, нашу соседка, она работала официанткой в привокзальном ресторане, её маленький накрахмаленный фартушок был схвачен на груди круглой брошью с зелёным гранёным камнем прозрачной чистоты. Казалось, её весёлые русалочьи глаза вспыхивали от броши, загорались болотными огоньками измены. Вечерние посетители ресторана от её предательски-очаровательных глаз теряли голову, что не мешало Ядвисе лихо обсчитывать захмелевших поклонников. Цвет глаз её постоянно менялся, они то опасно темнели, как глубокие омуты, то светлели желтовато-травяным кошачьим оттенком. От переменчивости её обманчивых глаз мужчины теряли последнюю волю, самые отчаянные пытаясь произнести немеющим языком «ведьма». В ответ Ядвися тихо нашептывала – To nie wiedźma, to pijany głupiec.
Она уверяла, что старинный изумруд достался ей от двоюродной прабабки, пани Яблоньской, любовницы богатого ясновельможного пана. А как там было на самом деле, неизвестно, только в провинциальном городке веселая официантка славилась своими любовными похождениями. До самой старости Ядвися сохранила легкую походку, из старинной броши вышли тяжёлые серьги, обрамлённые в золотую оправу, завещала похоронить себя с ними. В прошлом весёлая Ядвися превратилась в занудную и сильно набожную католичку, и на уговоры зеленоглазой красавицы внучки подарить серьги, строго её отчитывала – Szmaragd bardzo, bardzo duża pokusa… dla młodych… (Изумруд очень, очень большое искушение… для молодых).
Город Гродно.
Ирина Шатыренок
https://voskres.ru/stati/o-filme-sestrjonka/
#ГрантыРБ #ФСГОРБ #нкогранты2024
#АНОПРОКИЦентрмежкультурногопартнерства
#ИсторикопросветительскийпроектЖителиБашкирииврядахпартизани подпольщиковвгодыВеликойОтечественнойвойны19411945гг.
